XXXII Международный конгресс ИИСАА. 26–28 апреля 2023 г.

98 XXXII Международный Конгресс по источниковедению и историографии стран Азии и Африки Секция III партии — как антинародной и прозападной силы, но и отвечали глубинной цели внутриполитической риторики Эрдогана — утвердиться в роли «второго Ата- тюрка». С одной стороны, принципиального антипода Кемаль-паши, поскольку Эрдоган в отличие от «угнетателей-кемалистсков» всегда выступал защитником «настоящих сынов нации» ( milletin gerçek evlatları ), т.е. религиозно настроенных масс простых турок. С другой—национального лидера, превзошедшего Ататюрка по длительности правления, успехам социально-экономического развития страны и числу реализованных мега-проектов. Не хватало Эрдогану только военных три- умфов. Неслучайно путч 15 июля 2016 г. почти официально стал именоваться не только «Победой народа» ( Milletin Zaferi ), но и «Второй Освободительной войной» ( İkinci Kurtuluş Savaşı ), по аналогии с Освободительной войной 1919–1922 гг., победа в которой дала рождение кемалистской «Новой Турции». В интерпретациях политики Турции в период Второй мировой отчетливо просматриваются проекции идей неоосманизма с их мифологемами о Турции как колыбели мировой цивилизации и уникальном образце либерального мно- гонационального государства, опирающегося на ценности мультикультурализма. Вторая мировая война и аффилированные сюжеты стали частью проекта создания правильной истории. Один из наиболее репрезентативных примеров — войны памяти вокруг темы Холокоста, в которые оказались вовлечены западные и турецкие политики и историки. В годы холодной войны нарратив о спасении евреев турками использовался для цементирования положения Турции как вер- ного союзника Запада, а в 1990-е гг. — для подкрепления стремления Анкары к полноправному членству в Европейском Союзе. С середины 2000-х гг., когда отношения между Турцией и Израилем стали стремительно деградировать (попытка прорыва блокады Газы весной 2010 г. «Флотилией свободы» — один из ярких символов горячей фазы политико-дипломатической конфронтации между странами), а Анкара активно начала выступать в защиту Палестины, в истории о спасении евреев во время Второй мировой акценты сместились на общечеловеческие ценности. В 2010-е гг. нарратив о Второй мировой войне, преступлениях фашистской Германии и главном символе нацистской политики расовой дискриминации и ксенофобии — Холокосте — оказался прочно встро- енным в антизападную внешнеполитическую риторику Эрдогана, отрицающего «право Запада выступать воплощением современной цивилизации». В публичных выступлениях турецкого президента стало рефреном повторяться сравнение Холо- коста с распространением исламофобии на Западе. При этом память о Холокосте вмонтирована и в более широкий контекст формирования пост-кемалистской идентичности с иным пантеоном ценностных установок, отличительной чертой которых выступает основанная на «чувстве общей истории» терпимость, позво- ляющая выстраивать позитивные отношения между этноконфессиональными общинами с опорой на османское социокультурное наследие. Такой подход к истории и построение исторической политики на основе бинарной оппозиции добра и зла, справедливого и несправедливого, прозападного и антизападного