XXXII Международный конгресс ИИСАА. 26–28 апреля 2023 г.

386 XXXII Международный Конгресс по источниковедению и историографии стран Азии и Африки Секция XI легко интерпретировать как мифологические по своей природе вставки, обращение к категории мономифа позволяет, во-первых, верифицировать мифологическое/ легендарное происхождение этих вставок, а во-вторых — попытаться выстроить взаимосвязь между ними и «макросюжетом» биографии. Выявление типологически равнозначных элементов сюжета в биографиях двух антагонистических исторических персонажей (если Ким Юсин выведен как иде- альный подданный, мудрый, добродетельный и преданный, тогда как Кунъе—как такой же идеальный злодей-узурпатор, жестокий и безнравственный) позволит уточнить особенности канона корейского историописания. Кроме того, мы сможем проследить влияния различных культурных традиций (не только конфуцианской, которая представляется вполне очевидной, но и буд- дийской, даосской, а также автохтонно корейской) на структуру и композицию биографий. Биографии Ким Юсина и Кунъе позволяют выполнить подобное сопостав- ление, поскольку одни из немногих в разделе жизнеописаний (кор. — Ёльчон) «Самгук саги» они представляют собой достаточно пространное изложение судьбы героя от его рождения до смерти. Таких «монобиографий» (термин В. М. Алексеева) в корейской летописи совсем немного (фактически, всего три), что, возможно, делает нашу выборку недостаточно репрезентативной, однако в этом случае мы можем опираться на идею В. Я. Проппа о том, что «если закон верен, то он будет верен на всяком материале, а не только на том, который включен». На более высоком уровне обобщения интересным представляется также сопо- ставление мироустроительной функции текста биографий как интегральной части всего исторического сочинения с мироустроительной ролью героя в мономифе. О мироустроительной задаче своей текста автор-составитель «Самгук саги» Ким Бусик (летопись преподнесена государю Инджону в 1145 г.) совершенно опреде- ленно говорил в письме вану: «Исторические записи» составлялись с тем, чтобы исправить ситуацию, когда «нынешние мудрые мужи..., когда речь заходит о делах нашего государства, оказываются в полном невежестве, не знают ни начала их, ни конца», а древние записи «из-за грубого и несовершенного слога, из-за больших пропусков в фактических сведениях ... непригодны для выявлeния добродетели и зла государей и государынь, преданности и предательства вассалов, умиротво- рения или смуты в государстве, благополучия или мятежности в народе, что могло бы служить назиданием для потомков». Совпадения же «макросюжетных» элементов мономифа и биографий реаль- ных исторических персонажей позволит нам сделать предположение о том, что в структуре исторического мироустроительного текста (в процессе — по Хобсба- уму — «изобретения традиции») для автора мифологические/легендарные по своему генезису и фактологические элементы были равнозначными постольку, поскольку они отвечали его главной цели: созданию сакрализованного социаль- но-корректирующего текста в рамках мироустроительного ритуала.