XXXII Международный конгресс ИИСАА. 26–28 апреля 2023 г.

150 XXXII Международный Конгресс по источниковедению и историографии стран Азии и Африки Секция V и рассматривавшим поиск договорённостей с революционным руководством в каче- стве кратчайшего пути к достижениюнационального самоопределения—стратегия, предсказуемо не встретившая понимания ни со стороны курдских левых, ни со сто- роны лидеров революции. За политическим крахом и арестом Муфтизаде в 1982 г. последовало практически полное забвение: созданные им организации лишь изредка упоминались в узкоспециальной литературе 1 , и в целомв историографии до недавнего времени существовала тенденция сводить события исламской революции в Курди- стане к противостоянию светских националистов с центральным правительством 2 . Росту интереса к личности Муфтизаде и его идеям способствовала публикация в 2016 г. работы Али Эззатьяра «Последний муфтий Иранского Курдистана» 3 , в основу которой положено большое количество источников личного происхож- дения, ранее не вводившихся в научный оборот. Наиболее интересными из этих материалов являются письма Муфтизаде из заключения к родным и соратникам, дающие возможность реконструировать его общественно-политические взгляды. Ключевые положения, в тех или иных вариациях проходящие через весь корпус писем, таковы: 1) представление о Коране как о живом тексте, не имеющем фикси- рованного значения на все времена, интерпретация которого должна осуществляться в соответствии с изменяющимися обстоятельствами; 2) приоритет подлинной духов- ности над скрупулезным изучением религиозных обязательств; 3) терпимость к ина- комыслию, недопустимость принуждения в религиозных вопросах; 4) соотношение религии и политики; необходимость разделения этих сфер; 5) шура как исламская форма демократии; 6) положение женщины в исламе; расширение её прав и свобод. Анализ взглядов Муфтизаде по этим ключевым положениям позволяет рассма- тривать его как яркого представителя курдского исламского модернизма, в большей степени мыслителя и философа, чем традиционного религиозного ученого. Именно оригинальность мышления и философская глубина выгодно отличают Муфтизаде от следующего поколения курдских исламских активистов, таких как мулла Крекар и Али Бапир. Тем не менее в его воззрениях, как будет показано в докладе, оригинальные идеи нередко соседствуют с эклектичным заимство- ванием у широкого круга «мудрецов». В частности общественно-политические взгляды Муфтизаде 4 , по крайней мере, в том виде, в каком они представлены 1 См.: Kosravi J., Aghapouri H., Hamehmorad L. The Islamist Maktab-Quran in Iran and Its Challenges for Kurdish Nationalism// Journal of Ethnic and Cultural Studies. 2016. Vol. 3. №1. P. 59–73. и Mofidi S. Religion and Politics in Eastern Kurdistan (With a Focus on Maktab Qur’an During Iranian Revolution, 1979). 2015. DOI: 10.5539/jpl.v8n3p36 2 Реальная картина конфликта была значительно сложнее и многообразнее: van Bruinessen M. Nationalismus und religiöser Konflikt: Der kurdischeWiderstand im Iran/ Geschichte und Politik religioser Bewegungen im Iran, Kurt Greussig (ed.), Frankfurt: Syndikat, 1981, pp. 372–409. и Pobedonostseva- Kaya A. O., Bohdan S. Islamische Revolution in Kurdistan: Zwischen Sektierertum und Ökumenismus // Wiener Jahrbuch für Kurdische Studien: Religion in Kurdistan 2019/7. P.63–84. 3 Ezzatyar А. The Last Mufti of Iranian Kurdistan: Ethnic and Religious Implications in the Greater Middle East. New York: Palgrave Macmillan, 2016. 246 pp. 4 См. Ezzatyar А. Op. cit. Р.. 159–205.