XXX Международный конгресс ИИСАА. 19–21 июня 2019 г. Т. 1

Страницы российского востоковедения: к 150-летию академика В. В. Бартольда к 150-летию академика В. В. Бартольда (1869–1930). Ч. 1 23 В дальнейшем в небольшом письме 1913 года (12 октября) Агафангел Ефимович искренне поздравляет Василия Владимировича с избранием в академики Российской академии наук: «Сегодня прочитал в газете о Вашем избрании в Академию—и от души Вас поздравляю, или вернее—поздравляю Академию с приобретением такой крупной научной силы». И далее пишет и о деле: «Пользуюсь случаем напомнить Вам, Вы прежде имели по отношению ко мне очень приятную для меня привычку — присылать оттиски всех работ. Вы последнее время я от Вас ничего не получал, и напр[имер] не имею оттиска о сношениях Харуна с Карлом, равно как работ по Ани. Буду благодарен, если Вы меня вновь поместите в список тех, кому рассылаете оттиски и труды» [СПб АРАН, ф. 68, оп. 2, д. 128, л. 2]. Особенно интересной является сохранившаяся корреспонденция 1922 года. Это два письма Бартольда (6 августа и 1 сентября) и письмо Крымского (19 августа), значительные по объему и охватывающие многие волнующие научные и общественные вопросы начальных годов советской эпохи. Прежде всего в этом блоке мы находим много интересных сведений о пери- петиях в востоковедной науке того послереволюционного времени. Ученые обмениваются информацией о произошедших изменениях. Так, Бартольд пишет о кончине коллег: «Об условиях нашей здешней жизни Вы, вероятно, осведомлены, знаете и о наших последних потерях: смерти молодого арабиста И. П. Кузьмина, в котором мы надеялись получить первого русского специали- ста по арабской философии» и смерти тюрколога и османиста В. Д. Смирнова (1846–1922) и его молодого ученика П. А. Фалева (1888–1922). Далее пишет» «На некоторое время — надеюсь, ненадолго — против своей воли пришлось выбыть из нашей среды И. Ю. Крачковскому» [ИР НБУВ, ф. I, д. 22666, л. 2–2об.]. В ответ А Е. Крымский писал: «Я с жадностью прочитал Ваши сообщения о жизни петербургских ориенталистов. Смерть Кузьмина, Фалева, Смир- нова — все это для меня новость, грустная, жгуче скорбная новость. Жив ли Коковцев?Мне известно было лишь, что скончалисьЖуковский, Залеман, Тураев, Медников. Нет ли еще жертв смерти? Ужас охватывает при виде этого синодика». В целом эпистолярное наследие А. Е. Крымского и особенно переписка с востоковедами-академиками полезны для современников в следующих аспектах. Во-первых, они являются автографами крупнейших российских востоковедов ХIХ — начала ХХ вв. Во-вторых, в этих письмах представлена научная и общественная позиция крупнейших востоковедов и личностей. В-третьих, здесь мы находим уникальную оценку состояния академического и университетского востоковедения, его арабистических, иранистических, тюркологических составляющих и роли ведущих отечественных ученых и мыслителей. В-четвертых, в письмах особенно остро чувствуются личное настроение и позиция человека и ученого. В целом содержание переписки