Т. 1. «Азия и Африка: Наследие и современность»

Asia and Africa: their Heritage and Modernity. Vol. 1 9 Восток и Запад, гуру и реформаторы типовой ситуации, обнажающей статус данного признака, уместно вспомнить знаменитое латинское выражение «Пусть погибнет мир — лишь бы торже- ствовал Закон ( Fiat jus et pereat mundus )». Такой тезис никогда не возник бы в традиционалистском, архаическом сообществе, ориентированном на «преда- нья старины глубокой». Его значение, далеко не всегда толкуемое корректно, в действительности говорит нам: локальное нарушение Закона здесь и сейчас не угрожает существованию мира с его системой этических императивов, хотя «гибель» Закона как такового — это гибель мира, который без Закона, равно приложимого для всех, просто не может существовать. Еще один признак (6), который трудно обойти в настоящем обсуждении, с одной стороны, относится, подобно признакам (1–4), к области гносеологии. С другой, философский прагматизм (инструментализм, экспериментализм), к которому мы здесь адресуемся, по-своему трактует задачи поиска истины. Согласно учению прагматистов (особенно в редакции Дж. Дьюи), человек не занят поисками объективной истины — он решает соответствующие про- блемные ситуации , с которыми сталкивается в реальной жизни. Наличие про- блемной ситуации создает напряженность, которую нужно снять, разрядить. Выработка рекомендаций по разрешению проблемных ситуаций и составляет основное содержание прагматизма. Как видим, здесь вряд ли можно заметить некую (бинарную) оппозицию, признак, в сущности, отвечает на вопрос: «Что есть истина?». Еще более своеобразен признак (7). Его вводит американский философ, религиовед, культуролог Дж. Табер, который делит религиозные (религиоз- но-философские) учения на «трансформативные» (transformative) и «нетранс- формативные». Основание для деления и здесь носит по существу этический характер: для последователя трансформативного учения важно, чтобы его миро- созерцание, правила жизни не расходились с теоретическими представлениями той религиозно-философской системы, с которой он себя отождествляет. Иначе говоря, адепта трансформативного учения это последнее трансформирует , что выступает непременным условием подлинности веры 1 . Сказанное может показаться тривиальностью, однако, если мы сравним, например, сколько жителей России считают себя православными и сколько регулярно исповеду- ются и причащаются, проблема, как нам кажется, перестает быть тривиальной. Практически об этом писал и Ю. М. Лотман, когда он объяснял смысл знаменитого европейского путешествия Н. М. Карамзина. По словам Лотмана, Карамзину «нужно было встретиться с европейскими знаменитостями, чтобы оценить „теории и системы в связи с оценкой личности их авторов“» 2 . И далее: «Это отличалось от западного подхода, при котором читатель „Эмиля“ никогда 1 Taber J. A . Transformative philosophy: A study of Sankara, Fichte and Heidegger. Honolulu, 1983. 2 Лотман Ю. М. Сотворение Карамзина, М., 1987. С. 60.