Т. 1. «Азия и Африка: Наследие и современность»

338 Азия и Африка: Наследие и современность. Т. 1 Секция IX свои социальные функции. Этот тезис подкреплял другие: 2) образ Мухаммеда далек от христианского идеала, 3) современный мусульманин копирует образ Мухаммеда, 4) он враждебен русской государственности. Очевидно внимание миссионеров к западному исламоведениюПривлечен- ная литература была разнообразной, но использование ее было выборочным. Главенствующий тезис о том, что ислам—не мировая религия, а религия заим- ствованная, был политический. А. Заборовский стремился доказать «до какой возмутительной нелепости изуродовал Мухаммед христианскую истину». Статья А. Светлакова «История иудейства в Аравии и влияние его на учение Корана» начиналась следующим образом: «Везде и всегда последователи Мухаммеда отличались духом фанатизма и нетерпимости к исповедникам других религий». Обличая ислам, Светлаков указывает на его иудейские корни: «Мы думаем, что в этом… проявилось влияние иудеев». Коран, резюмирует Светлаков, «не более как бестолковый сборник учений, более всего иудейских». Если Светлаков все «пороки» ислама вывел из иудаизма, то Агрономов полагал, что «против [ислама]…восстают святые образы еврейских пророков… Мухаммед, напротив, самозванно присвоил себе звание пророка…для гнусной цели всеобщего истребления человечества». Агрономов считал, что «какие бы несовершенства и недостатки ни заключал в себе ислам, его нельзя признать лишенным жизненности», и поэтому он «всемирно» опасен. Агрономов обра- щает внимание на то, что «в среду уже самого русского населения стали прово- дить и распространять…мысли этого антихристианского направления западных ученых, твердящих, что лжепророкМухаммед был „могучим, великим гением“». Миссионерская литература конструировала образы Мухаммеда и Христа: Первого — олицетворяющего Зло, а другого — Добро. Характерологические чертыМухаммеда транслировались на рядовых мусульман. Тезис миссионеров о бездействии, бесплодности, отсутствии развития, «неподвижности» ислама не стыковался с их же констатацией социокультурных потенций этого учения как «нераздельно… политического». Схема анализа ислама в трудах миссионеров не отличалась от подоб- ных схем в текстах светских востоковедов. Но будучи унификаторами, они утверждали наличие непримиримо враждебных друг другу мусульманского и христианского социумов Российской империи. В стремлении противостоять нарастающему на Западе и в России потоку релятивизма, взгляду на мусуль- манский мир как на иную данность, миссионеры допускали методологические ошибки. Попытка, с одной стороны, использовать либерально-европейские подходы, а с другой — противоположные им русско-консервативные начала вела к дискредитации каждого из подходов. «Изгнание черта (ислама) посред- ством миссионерского типа критики ранило ангела (христианство)», пишет М. А. Батунский. Ни один из миссионерских трудов не стал «путеводителем для тех, кто пребывает в замешательстве».