Т. 1. «Азия и Африка: Наследие и современность»

Asia and Africa: their Heritage and Modernity. Vol. 1 253 подавления со стороны государства. Симптоматично, что после всплеска постмодернистского интереса к османскому прошлому, современные лите- раторы возвращаются к травмам, полученным обществом именно в 70-е гг. Речь идет как о романах (Ойя Бадар. Горячий пепел/ Sıcak külleri kaldı . 2000), так и о произведениях «нон-фикшн» от лица «достоверного расcказчика» (Эрджан Кесал. Зеркало зла/ Cin Aynası . 2016). Турецкий исследователь Берна Морна в свое время предсказывал произве- дениям, которые он выделил в особуюжанровую подгруппу «Роман 12 марта», скорое забвение, указывая на их историко-документальный характер, но отказывая им в эстетической ценности. Советский тюрколог-литературовед С. Н. Утургаури, напротив, выделяя идейную составляющуюполитизированной прозы (иногда искусственно), настаивала на том, что именно эти произведе- ния станут новым этапом реалистической традиции турецкой литературы. Сегодня можно говорить о том, что обе точки зрения оказались правильными, поскольку обе оказались в той или иной степени ошибочными. Если обратиться к философским терминам, то в турецкой литературе середины ХХ в, мы наблюдаем торжество «духа» над «телом». Литератур- ные герои отринули свое «физическое тело», но вместе с этим они потеряли самоидентификацию, поскольку, примерив на себя роль «чистого разума», они вольно или невольно были отторгнуты внешним миром. Тема отчуждения, проходящая «красной нитью» сквозь творчество турецких литераторов ХХ в. и отзвуками которой являются мотивы «одиночества», «тоски», «печали», берет начало в блужданиях и скитаниях (например, между Западом и Восто- ком) турецкого «духа», что в целом соответствует культуре новоевропейской рациональности, понимавшей бытие как сознание. Гипостазирование только одной стороны бытия неминуемо привело к кризису в экзистенциальном самоощущении отдельной личности и культуры в целом. Именно этот кризис и пытались преодолеть тур. романисты после 1971 г. Разрешение проблемы сложносоставности человеческого существа (единство духа и тела) — вот, каким мог бы стать основной вектор развития турецкой литературы в конце ХХ в., но не стал. Изгоняемое «тело», в конце концов, болезненно дало о себе знать, утверждая себя как неотъемлемую часть чело- веческого существа. Предел терпения боли и страданий, которого достигают герои в результате непрекращающихся пыток, не освободил их дух, точнее не привел к появлению нового человеческого существа, в котором гармонично слились бы сферы чувственного и рассудочного. Напротив, сломленные герои каждой клеткой своего искалеченного физического тела идентифицируют себя как часть больного социума, которую «лечат» перемалывая репрессив- ной машиной государства, как например, это случилось с героем Эрдала Оза в романе «Ты ранен» (Yaralısın, 1974). Концентрация сексуальных сцен в романах также указывает на освобождение «тела», которое манифестирует Литература стран Азии и Африки