Т. 1. «Азия и Африка: Наследие и современность»

220 Азия и Африка: Наследие и современность. Т. 1 Согласно С. Мусе, Толстой был «совестью Европы» для второй половины XIX в. На протяжении своей долгой жизни он видел ужасы людских страданий и испытал многое: участвовал в Крымской войне в 1854 г., вступил в острый и неразрешимый конфликт с церковью и был отлучен от нее, переживал семей- ный конфликт и был побежден. С. Муса приводит пять главных принципов нравственно-религиозной философии Толстого, особо акцентируя внимание на учении е о непротивле- нии злу насилием. На этой заповеди и вере в нравственный путь обществен- ного переустройства основано неприятие Толстого социальной революции, утверждает он. С. Муса указывает на сильные и слабые, с его точки зрения, стороны миросозерцания Толстого, рассматривает его как идеалиста. Идеализм Толстого, пишет он, был близок мировосприятию Ганди, кото- рый заимствовал его непротивленческую философию и, в отличие от своего учителя, претворил в реальность. Говоря о Руссо как о «духовном отце» Толстого, С. Муса отмечает схожесть идей двух великих мыслителей, разделенных и временем, и пространством, заостряя внимание на их критике «украшенной позолотой» цивилизации и воз- величивании патриархальной простоты жизни, превознесении естественной природы над городской культурой. Такие возможности для сравнения, по словам С. Мусы, дают их «Исповеди», причину написаний которых, как и при- знаний Ганди, С. Муса усматривает в «тревоге» ( калак ), связанной с поисками всех троих «путей установления спокойствия, мира и счастья на земле». Искусство Толстого реалистично, оно народно, подчеркивает С. Муса. Отсюда, поясняет он, резко негативное отношение Толстого к Шекспиру и Гете, творения которых изысканны, предназначены «для избранных, а не для народа». С. Муса сопоставляет Толстого с Достоевским — их, по его словам, объединяет всемирная известность, но разъединяет подход к выбору главных персонажей («герой Достоевского оторван от общества, а герой Тол- стого — включен в него»). Касаясь размышлений Толстого о смерти и страхе перед ней, С. Муса апел- лирует к его рассказу «Три смерти» (1858), в котором, как полагает египетский литератор, выражена мысль о том, что «боязнь смерти, страдание от страха перед небытием нарастают по мере нашей цивилизованности и образованно- сти» и только природе не ведомы эти чувства: смерть дерева в заключительной части рассказа естественна и бесстрашна. Согласно С. Мусе, Толстой не верил в потустороннюю жизнь, «не желал и не ждал блюд со сладостями после смерти», он смотрел на смерть как на конечный путь человеческого бытия, после которого нет иного существования. Толстой не верил в революцию, довольствуясь верой в христианское всеобщее братство, подчеркивает С. Муса. Однако, отмечает он, было бы несправедливо сказать, что он ничего не сделал для приближения революции. Секция VI